Четыре бездны. Казачья сага

- Можно и оженить, - масляно заулыбался дед. - Но при одном условии...

- Знаю я твоё условие. Знаю, -весело хохотнула Матрёна. - Согласна.

- Ты-то согласна, да я боюсь, как бы невестина мать бучу не подняла.

- А ты отведи ей в гостинец тёлочку с моего двора, она сама и отвадит Кольку.

- Думаешь, согласится? - засомневался дед.

- Куда денется. Знаю я её, жадюга тёмная. А начнёт торговаться, пообещай в придачу прикладок сена.

- Не многовато ли?

- Не жадничай, - сладко потянулась Матрёна. - Так поскорее под боком у тебя буду.

* * *

- Да как же это?.. - растерянно повторил Николай и опять оборвал нить приятных воспоминаний деда.

- А вот так! И ты теперича не смей соваться туда! - безжалостно обрезал дед разговор, не обращая внимания на молящий, ищущий у него поддержки взгляд внука.

Целый день Николай Сетраков портил в смятении одну сапожную заготовку за другой, а дед, обычно непримиримый к таким делам, весь день терпеливо сносил это безобразие. Но под вечер всё же не выдержал - отобрал у внука шило и взашей вытолкал его на холод.

Николай этого и добивался. Он побежал к Некрасовым, одолжил у Петра на ночь старенький овчинный полушубок и потрёпанную кроличью шапку и направился к любимой за объяснением.

Чернозёмная степь, раскинувшаяся между хуторами Ольховый и Сетраки на целых двадцать вёрст, в эту пору всегда раскисала от бесконечных дождей, распыляемых по степи резкими порывами ветра одной сплошной мокрой массой настолько, что даже на лошадях трудно было пробиться через бесчисленные в этих местах ухабы и балки. Но Николая такая мерзкая погода и непролазная грязь нисколько не смутили. Он рывками, не хуже тягловой лошади, преодолевал один ухаб за другим -прямолинейно и упрямо, пока не оказался рядом с домом любимой.

Настя который уже вечер подряд выкручивала на полную мощь фитиль керосиновой лампы и неугомонно сновала перед окном. Её ладный, пышногрудый силуэт, плотно обтянутый узкоприталенной кофточкой, был виден сквозь светлую ситцевую занавеску издалека.

Николай, как только завидел милый сердцу и глазам образ, попытался по обыкновению крикнуть сычом, но окоченевшие от холода пальцы никак не хотели складываться нужным образом. И тогда он, не обращая внимания на свирепый брёх собак, пробрался прямо к окну и легонько стукнул в него один-единственный раз.

Настя мгновенно колыхнула в ответ занавеской и минуту спустя выскочила на улицу с непокрытой головой, в большом мужском полушубке.

«Неужели дед обманул?» - искрой промелькнула в голове Николая радостная мысль и тут же погасла.

Настя с ходу упала перед ним на колени и, обливаясь слезами, невнятно забормотала:

- Проклятая тёлка! Чтобы она завтра же сдохла! А не сдохнет, я сама её отравлю! И сено сожгу!

Николай тоже упал на колени рядом с любимой и тоже невнятно забормотал:

- Настенька, дорогая! Что с тобой? Какая тёлка?

- Мать моя совсем из ума выжила! На тёлку меня променяла!

- Да какая тёлка? Она-то тут при чем? - ничего не понимал Николай.

- Старик какой-то привёл её к нам на прошлой неделе. И в придачу прикладок сена привёз на другой день.

- Это мой дед! - догадался Николай.

- Будь он проклят! - ещё пуще зарыдала Настя. - Это из-за него меня просватали в Маньково-Калитвенскую!

- За кого?

- За какого-то зажиточного вдовца! Он ещё не старый, но раньше я его никогда не встречала!

- Я убью его! - вскипел Николай.

- Не надо, Коленька! Не надо! У него большая родня! Они тебя тоже убьют!

- Тогда надо удирать!

- Не получится. Вспомни про Стёпку с Дуняшкой - они удрали летом, по-тёплому, деньги на дорогу были. А ничегошеньки не вышло. Разве не так? - трезво оценила ситуацию Настя и даже перестала от этого всхлипывать.

- Всё равно надо убегать, - настаивал Николай. - Я умею сапожничать, запросто прокормлю нас обоих.

- Нельзя, Коленька! Нельзя! Меня уже просватали! Иконой Святого Николая Угодника благословили. А он покровитель моего покойного отца, да и твой тоже. Не по-божески это... - опять заплакала Настя - она сама уже не раз думала в эти жуткие для неё дни о побеге, но как это сделать, так и не придумала.

- Как же я теперь без тебя? Как?.. - простонал Николай, с трудом сдерживая слёзы.

- Некуда нам бежать, Коля. Некуда. Да ещё в зиму... - сжала Настя пальцы в кулачки, аж до боли в суставах, и вцепилась в них зубами.

- Как же я теперь без тебя?.. -повторил Николай, теряя волю.

- Пойдём скорее на сено! Пойдём! - схватила его за руку Настя и распахнула полы полушубка. Она забыла в этот миг про всё на свете - и про сватовство, и про икону.

Глава 15. СВАДЬБА

Свадьбу Николаю Сетракову и Матрёне играли за неделю до Филиппова поста, когда буйный бахмач* сорвал с корней шарообразные кусты жабрея* и мамаевым войском погнал их со степи на хутора и станицы.

Свадьба была обыкновенной, казачьей, но по новым убогим временам выглядела до неприличия богатой. Родню созвали, по настоянию Матрёны, со всех близлежащих хуторов и станиц: из Вяжи и Сетраков, из Брёхова и Артамошкина, из Крутого и Скильного, из Мешковской и Мигулинской.

-----------------------

*Бахмач - северный ветер.

*Жабрей - Перекати-поле. Степное растение.