Из колледжа Антон возвращался в хорошем настроении: сессия сдана без «хвостов», впереди многообещающие каникулы. Но, самое главное, он помирился с Леной. Дома его ждал сюрприз.
— К нам в гости приезжает дед, — сообщила мать.
— Мы с папой решили, что он временно поживёт в твоей комнате, а ты пока в прихожей. Поставим там раскладушку.
— Решили, а меня не спросили! – недовольный ответ сына не понравился Нине Сергеевне. – Я, между прочим, назавтра пригласил Лену и друзей.
— Вот и славно, Аленка давно у нас не была, я рада, что вы помирились, — она обняла сына за плечи.
Антон представил, как через некоторое время приедет дед и ввалится в тулупе и валенках в его комнату, в которой сразу поселится запах лекарств, дешёвого одеколона и едкого табака.
«И надо же было ему приехать на каникулах!» — с досадой подумал он.
Из кухни плыл дразнящий запах свежеиспечённого яблочного пирога.
— Антоша! Звонят в дверь, открой! – донесся голос матери.
Как он и предполагал, в валенках и тулупе, улыбаясь, на пороге стоял дед с гостинцами и подарками в многочисленных сумках и корзинах.
— Здравствуйте, мои дорогие! – от деда пахло неповторимыми деревенскими запахами лугового сена, душистого травяного чая, осиновых поленьев и домашнего хлеба.
— Как же вы сами? Саша поехал вас встречать, — помогая свекру снять тулуп, говорила Нина Сергеевна.
— Зачем, дочка, лишние хлопоты из-за меня, сел на такси и вот он я.
За семейным ужином он шутил, радуясь тёплому приёму невестки и сына. Кислый вид внука дед развеял в одну минуту.
— Я к вам на три дня приехал, еле упросил соседку присмотреть за хозяйством.
— Папа, мы с Сашей приглашены на семейный юбилей наших знакомых, — сказала невестка. – Предлагаю вам пойти с нами.
— Спасибо, Ниночка, за приглашение. Хочу в вашей библиотеке покопаться, может, чего интересного подберу почитать. Зимой в деревне вечера длинные.
— Ну и добро, — миролюбиво сказал сын. – Скучать не придется, завтра у Антона собираются друзья.
— Устрою тебе праздничек, дедуля! – ехидно улыбнулся внук.
На следующий вечер квартира Кузнецовых наполнилась современной музыкой, веселым смехом, шумными разговорами. Дед, удобно устроившись в кресле, перелистывал страницы «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина. Его чтение прервал Антон.
— Дед, мои друзья хотят с тобой познакомиться, — сказал он. – Только ты надень, пожалуйста, тулуп и валенки.
— Зачем?
— Понимаешь, они никогда не видели настоящего деревенского деда.
— Вот оно в чём дело, — он прищурил глаза, уловил смысл задуманного.
— Хорошо, переоденусь и приду.
Молодёжь тем временем надрывала животы от смеха. Под развешенными на стенах портретами звёзд эстрады и кино старческими каракулями были сделаны надписи. У Мадонны – «Девушка моей мечты». Вместо лица Валерия Леонтьева была приклеена фотография деда с надписью: «Эх, топну ногой да притопну другой». Гвоздем оформления было откровенное фото Энрике Иглесиаса.
— Прощай, шальная молодость моя! – прочитала вслух Лена. – Антон, что все это значит?
— Приехавшему погостить деду родители отдали мою комнату. Вот он её и преобразил.
— Своеобразный у тебя старик.
— Сейчас сами увидите.
И действительно, в комнату вошел дед. Вместо ожидаемых валенок и тулупа на нём были фирменные джинсы и модный свитер. Седая, некогда шикарная шевелюра аккуратно расчёсана. От деда исходил запах дорогого парфюма.
— Рэм Петрович Кузнецов – настоящий деревенский дедушка вашего друга Антона. – Он галантно поцеловал руку Лене и Марине.
Притихшие ребята с любопытством разглядывали вошедшего. Антон стоял как вкопанный, пытаясь понять, что сейчас выкинет дед. А он подошел к письменному столу, достал лист бумаги, аккуратным почерком написал: «Неостроумная шутка» — и прикрепил на стену.
— Имя у вас, Рэм Петрович, навеяно романтикой, — после небольшой паузы сказала Лена.
— Нет, периодом строительства социализма в нашей стране. Авангард, Владлен, Сталина, Электра – такие имена родители часто давали своим детям.
— Как интересно! А ваше имя звучит, как шифровка.
— Революция, Энгельс, Маркс, — пояснил Рэм Петрович.
— Клево! Аббревиатура по первым буквам, — быстро сообразил Костя.
К деду были прикованы пять пар глаз. Антону было приятно, что он «прижился» в компании друзей, но чувство вины и досады за свой поступок не покидало его ни на минуту.
— Чем вы занимались, когда были в нашем возрасте? – несмело спросила Марина.
— В шестнадцать – связной в партизанском отряде. В двадцать дошел до Берлина, — волнуясь от неподдельного живого интереса молодых людей к его фронтовой юности, сказал Рэм Петрович.
Посыпался ряд вопросов. Остывший чай и кофе стояли на столе, а они все говорили и говорили.
— Можно еще один вопрос, Рэм Петрович? – уже стоя на лестничной клетке, спросил Костя. – Как, по-вашему, что самое главное в жизни?
— Оставаться самим собой.
— Классный дед у тебя, Антон, — сказала Лена на прощание, — береги его.
Утром, оставшись один на один, Антон попросил прощения у деда:
— Наверное, никогда не забуду свой пошлый поступок, — глядя прямо в глаза, сказал он.
Рэм Петрович обнял внука:
— Не подведи фамилию Кузнецовых, Антон Александрович.
Через два дня он уезжал домой в деревню. Проводить на станцию Рэма Петровича пришли и друзья Антона. Сфотографировались на память. И теперь в комнате внука центральное место на стене занимает фотография в рамке, на которой среди молодых улыбающихся лиц выделяется колоритная фигура деда в тулупе и валенках.
