Парень явно недавно демобилизовался, удалось ли ему в армии покомандовать, осталось тайной, но очень хотелось показать себя командиром этим городским изнеженным девчонкам. Подведя их к краю хлопкового поля, грозно сказал: «Рядком, рядком, по порядком встаём, каждому по два грядка, собираем в мешка, в обед хлопку сдаём». “Пери” хихикнули, но заняли грядки и двинулись вперёд. Комбайны уже проутюжили поля, все сливки были сняты, а нам, начинающим колхозникам, надо собрать оставшееся и вновь за ночь раскрывшееся. Белая вата свисала из жёстких коробочек с очень колкими краями. Так «рядком-попорядком» и шли до конца поля, потом назад, складывали хлопок в холщовые фартуки, в обед несли на хирман — место, где сдавали хлопок, там его рабочие раскидывали, сушили. Пожилой бригадир проходил мимо и напутствовал нас: “Депчатки! Радком-радком иди. Ощупка не оставляй! Чисто собирай надо.” А потом принес нам на всех чай, лепёшки, дыни. Пожалел “депчаток”. К вечеру, чуть живые, студентки филологического факультета (в простонародье — институт благородных девиц) вернулись в свои домики.
А ведь когда объявили, что на месяц институт едет на сбор хлопка, все кричали: «Ура!» От радости дух перехватывало. Как же, целый месяц свободы. Родители не будут капать на мозги: «В девять быть дома!». Можно гулять, танцевать до утра!
И вот первый день свободы! С утра до вечера в поле. Вернулись, умылись в канале с бурой водой, поужинали и … завалились спать.
День назад студентов привезли в далекий совхоз Вахш-ской долины Таджикистана. Октябрь месяц. За лето все растения выжгло солнцем. И только белоснежные хлопковые поля радовали глаз.
Автобусы остановились на краю села. В ряд стояли типовые дома, бетонные стены, шесть соток земли. Домов сто. Каждому курсу выделили по домику. Четыре комнаты, бутафорские ванная и туалет, которые были наглухо заколочены.
Будто жителям села хотели просто показать, что в домах могут быть такие удобства. Мало кто из сельчан пошёл жить в эти дома (летом в панельных домах можно свариться заживо), а если и пошли, то во дворах выстроили глинобитные, с удобствами во дворе. Посадили плодовые деревья, неприхотливые цветочки.
Знакомимся с местным населением
Несколько дней привыкали мы к тяжёлому, по нашим меркам, труду. Местные жители, а они тоже сдавали хлопок на том же хирмане, собирали в день до 150 килограммов, а мы — по 30-40. Что было очень хорошо. Итак, неделя труда. Хочется и отдохнуть. Ведь Бог, когда создал растения, животных и прочее, и такое недоразумение , как человек, отвёл себе день отдыха, выходной! Нам же дали всего полдня. Ничего, привыкли. Пошли обследовать местность.
Заглядывали во дворы, хотели купить лепёшки, есть хотелось, макаронные супы стояли поперек горла. Женщины в ярких платьях приглашали нас выпить чаю, давали ароматные лепёшки, нарезали дыни, ставили перед нами блюдо с виноградом. Денег не брали. Мы что-то пытались сказать им на таджикском языке. Они только хохотали и говорили: «Моя твоя не понимайт». А ведь и мы смеялись, когда одна наша девочка пошла в медпункт с распухшей рукой, а молодой доктор написал: «Уксус неизвестный насекомый». Нам было весело. Теперь смеялись над нами. Но так по-доброму, что обижаться и смысла не было.
Замужние женщины в селах не работали. В определенные дни они ходили друг к другу в гости. О! Это целый ритуал. Доставались из сундуков отрезы радужных цветов атласа, скромного ситца, иногда и парчи, яркие платки. В один из платков клали отрез, две-три лепёшки, горсть конфет. Отрезы часто «гуляли» из узелка в узелок, бывало, что и к первой хозяйке возвращались, вновь убирались в сундук ждать-пождать своего часа. Ближе к обеду узелок водружался на голову, женщина отправлялась в гости. Там подружки отводили душу за разговорами. И здоровье обсуждали, и предстоящие свадьбы, которые последуют за окончанием хлопкового сезона. Хорошая погода здесь держится до конца ноября. Мы надеялись, что в последние числа октября ( месяц уже на хлопке, пора и честь знать) нас отпустят домой. Ждали этого дня. Вот только первого ноября нам объявили, что ещё на декаду продлили нашу, очень нужную для Родины, работу. «Ура» уже никто не кричал. Было понятно, что какому-то большому-пребольшому дяденьке нужно получить высокую-превысокую награду. Что ж, будем помогать исполниться этому желанию.
***
Мы привыкли к своему житью-бытью, вечером собирались, горланили песни на стихи Есенина, Высоцкого, Окуджавы, рассказывали на ночь страшные-престрашные истории, танцевали. Вот только кавалеров не было, одни «сказочные пери». Наших юношей, в количестве пяти, оставили для работы на кафедре русского языка, без них никак невозможно было справиться преподавателям, а на хлопке — девушкам и без них хорошо. А мы и не в обиде. Нам есть что вспомнить!
1. Пери — фантастические существа в виде прекрасных девушек в персидской мифологии.
