Наступали длинные полярные ночи. Все шло своим чередом: подъем, построение на завтрак, обед и ужин и обязательно — строевая песня. Запомнился один случай. Снежный декабрь, время — после ужина. Старшина роты после поверки дал команду: «Запевай!». В нашей роте было двое запевал, в этот раз выпала очередь Судакова. Парень был весельчак, затейник. Но то ли у него тогда не было настроения, то ли другая причина — он молчал. После повторной команды какой-то «остряк» выкрикнул из строя: «Не хочу». У старшины терпение лопнуло, и он дал команду: «Ложись в снег и вперед по-пластунски!»
Мы ползли. Снег набивался в рукава шинелей, в сапоги, за шиворот. Длилась эта «экзекуция» минут 5-10. Среди солдат начался ропот: мол, надо что-то спеть.
Старшина поднял роту из снега, построил и дал команду: «Запевай!», назвав мою фамилию. На днях в полк приезжал ансамбль музыкантов из Москвы. В то время таких коллективов было немного. Наш замполит был на концерте и принес записанную песню. Мне, как комсоргу роты и запевале, он поручил её выучить и исполнять на смотрах. До сих пор помню слова: Стоим в широтах северных, Советский край храним.
Мы в грозный час уверенно Отпор врагам дадим!
Я запел, некоторые подхватили, но слова знали немногие. Песни не получалось. Тогда мои земляки — ростовские, краснодарские и из других южных областей ребята попросили исполнить нашу:
По Берлинской мостовой Кони шли на водопой,
Шли, потряхивая гривой, Кони-дончаки.
На припеве: «Едут, едут по Берлину наши казаки!» строй взорвался, кто-то «помогал» лихим свистом. Старшина был доволен. Роту распустили на отбой.
В течение трех лет службы мне пришлось быть ротным запевалой.
А вспомнил я об этом в связи с недавней трагедией, когда под Сочи разбился самолет с военными музыкантами. Из армейских рядов, из таких же запевал, неся службу наравне со всеми, самые способные из голосистых ребят попадали в прославленные художественные коллективы, радуя затем зрителей своим талантом. Вечная им память!
