КТО ОСНОВАТЕЛЬ?
Само название хутора, казалось бы, говорит об этом вполне красноречиво: конечно, Локтев. Тем не менее никаких точных данных ни по поводу времени возникновения, ни о том, кто же конкретно первым здесь поселился, нет. Краевед В. А. Ващенко датой появления хутора считает период столыпинских реформ и обосновывает свое мнение тем, что по переписи
1897 года такого населенного пункта еще нет, а в 1915 году в «Алфавитном списке населенных мест области Войска Донского» такой хутор, хоть и с малым количеством дворов, уже числится. По поводу же личности отца-основателя Виктор Алексеевич высказывает лишь частное мнение: им, скорее всего, мог стать кто-то из Никольских Локтевых. Дело в том, что, по архивным данным за 1848 год, в этой слободе насчитывалось 12 дворов, обитатели которых носили эту фамилию. Именно отсюда пошли Локтевы, расселившиеся впоследствии по хуторам Никольско-Покровской волости и в Миллерово. Вполне логично предположить, что кто-то отошел на новые земли, основав хутор «имени себя».
ИСТОРИЯ ПУНКТИРОМ
Хутору во многом повезло: близость к городу и трассе, чистый воздух и природа вокруг, немноголюдье и спокойное течение жизни. Но на протяжении практически всей истории своего существования этому населенному пункту не везло с преемственностью исторической памяти. Жизнь здесь складывалась как-то так, что население примерно раз в поколение почти полностью менялось.
По рассказам Дмитрия ВасильевичаДмитриченко, которые он помнит от деда, переехавшего сюда из Кашарского района в 1934 году, в период революции и нэпа здесь жили семьи Двадненко, Добреньких, Поливенко и Юрченко. Жили крепко, в достатке. Об этом говорит такой, например, факт, что, скинувшись, они купили для обработки земли трактор. Естественно, когда наступило раскулачивание, кандидатов на высылку и реквизицию добра в хуторе Локтеве комиссары нашли быстро.
О том, как это было, можно представить на примере семьи Двадненко. Их с пятью сыновьями выслали на Урал. Старший— 15-летний парень умер там почти сразу. Намаявшись в чужих холодных краях, мать с оставшимися детьми нашла лазейку и приехала в родные края.
Трое сыновей в войну ушли на фронт и не вернулись. Уже после войны удалось возвратиться и главе семейства — разбитому, больному, как он сам говорил, — умирать. Из всей большой трудовой семьи остался один сын — Николай Поликарпович Двадненко, который был и трактористом, и скотником на ферме. Лет 20 назад наша газета о нем писала как о хорошем, добросовестном трудяге, уже тогда он был человеком пожилым, хотя еще работал.
Но и о советской эпохе вспомнить в хуторе могут лишь единицы, потому что свидетелей того времени практически не осталось. Сегодня жители Локтева — совсем другие люди.
НЫНЕШНИЕ ХУТОРЯНЕ
Одни из них — семья Епишовых. Приехали сюда в 1986 году, оба работают, он — на арендатора, она — в Малотокмацкой психбольнице. Держат хозяйство — корову, птицу. Чтобы косить корове сено, купили небольшой трактор. Огород в 30 соток дает картофель и прочие овощные припасы на зиму.
Жизнь в Локтеве их по всем статьям устраивает: тихо, спокойно, с соседями ладят, экология хорошая. Одна проблема — нет газа. Сколько раз просили провести, но им отвечают, что, мол, хутор слишком маленький, неперспективный.
Из тех, кто не так давно купил дом в хуторе на материнский капитал (таких, кстати, немало), — семья Лысенко. Глава семьи Валерий родом из Луганска, там работал железнодорожником. В Миллерово приехал еще в 1997 году. Женился на местной дивчине, правда, с жильем было не очень — снимали квартиру. Когда родился второй сын и жена Лиза получила материнский капитал, решили, что можно подумать и о собственном угле. Конечно, в городе на приличный дом денег им вряд ли хватило бы, а вот в Локтеве, всего в нескольких километрах от города, приобрели добротное кирпичное строение с большой усадьбой, колодцем во дворе. Правда, на работу приходится ездить. Жене — неподалеку — на Ореховскую птицефабрику, а он мот а е т с я п огородам : монтажная фирма, в которой трудится Валерий, возводит объекты по всей стране.
Семья Пранайтис — тоже из приезжих. Алексей — фоминский, а Наталья родом из Катарского района. Непривычная фамилия досталась Алексею от отца-литовца, который еще после войны осел в наших краях. Живут они своим хозяйством: держат коров, птицу и даже двух лошадей. Близость хутора к городу им очень кстати — молоко, яйца и прочее, выращенное в личном подсобном хозяйстве, возят на рынок.
Из немногочисленных старожилов — уже упомянутый нами Дмитриченко. Дмитрий Васильевич в свое время заведовал фермой, а его жена Анна Васильевна была птичницей. Оба — пенсионеры, до прошлого года хозяин еще занимался земледелием, а сейчас бросил — тяжело. Теперь только двор обихаживают да цветы на радость растят.
Но, несмотря на то, что хутор очень «проточный», народ уезжает-приезжает и редко встретишь здесь семьи хотя бы в двух поколениях, добрая старая традиция жить дружно, по-добрососедски, приживаться быстро и становиться «своими» остается десятилетиями.
НЕЗНАНИЕ, НО НЕ БЕСПАМЯТНОСТЬ
Действительно, как о вековой, так и недавней истории х. Локтева сегодня мало кто знает. Но то ли потому что сам хуторок небольшой, то ли люди такие подобрались, к памяти, пусть и чужой, сложилось очень человечное, трепетное отношение. Видно это…. на кладбище.
Оно находится не в отдалении, как в большинстве других сел, а прямо тут же, рядом с живыми, на одном из концов улицы Овражной. Чистенькое, с белыми, словно кружевными, могилками стоит под сенью деревьев.
На погосте «улицами» — могилки бывших хуторян: четыре в ряд — Двадненко, по нескольку крестов Саламатиных, Захаровых, Быченко.
Возле сельского кладбища увидели мы недешевую иномарку. Это Вера Васильевна Орлова приехала из Ростова с дочерью поухаживать за могилой свекрови, Анны Семеновны Орловой. В 1975 году батайчанка Вера вышла замуж за местного парня. Девушке его родина очень понравилась — тут тогда еще был пруд, густые левады за хутором. Свадьбу сыграли.
— Эту красавицу, — показывает женщина на дочку, — тоже здесь зачали, так что места эти для меня знаковые, дорогие.
— И знаете, — продолжает Вера Васильевна, — люди здесь тоже особые. Вот сейчас приехали, думали, заросло тут все по пояс. А, оказывается, нет — и траву кто-то вырвал, и крест подправил. Возимся у могилки, смотрим: вышел со двора напротив мужчина. Подошел к нам и говорит: «Вы не беспокойтесь, мы за кладбищем следим, тут ведь много лежит тех, у кого родня или далеко, или вовсе нету».
Вот таким мы увидели хутор Локтев. Маленьким, но не депрессивным, а, напротив, несмотря на все жизненные перипетии, сумевшим сохранить крестьянскую основательность в работе и жизни, живую отзывчивую душу и устремленность в будущее.
