Жили мы в разных селах, встречались нечасто. Естественно, при встречах первый вопрос: как дети? Его я и задала Лидии Петровне, когда увиделись на встрече одноклассников по случаю 35-летия окончания школы.
— У Вити все хорошо, развивает бизнес, открыл офисы своей фирмы не только в Ростове, но и в Воронеже, Питере. Там все в порядке. А Пашка, — голос задрожал, в глазах заблестели слезы: — Пашка пьет… Каждый день… С работы вот-вот выгонят. Что делать? Лечить? Где? Как? Вот вырезала из газеты объявление, а позвонить туда не могу: подойду к телефону и теряюсь, не знаю, что спрашивать и что говорить. Слушай, подруга, — умоляюще посмотрела она на меня, — может, позвонишь, а потом мне расскажешь.
Было это в ту пору, когда сотовых телефонов мы с ней не имели, я взяла газетную вырезку и из дома позвонила в указанное в рекламе учреждение, поговорила, записала всю информацию. Тут же перезвонила Лиде.
Недели через три она сказала мне по телефону:
— Завтра едем в Ростов. Согласился лечиться. Неделю держали дома, не пил.
Жизнь — штука такая: мы всегда заняты, всегда появляются важные и неотложные дела. В круговерти этих дел как-то отошел в сторону Паша, я не видела его мать, не знала, как у них и что. Прошло, наверное, с год после того разговора, когда я опять случайно, встретила мужа Лидии Петровны.
— Как Паша? Не пьет?
— Не пьет, а еще хуже.
— Ты понимаешь, приходит домой за полночь — ну это понятно, дело молодое, запаха спиртного нет, но какой-то ненормальный: глаза блестят, возбужденный, места себе не находит, аппетита никакого. Боимся, что подсел на наркотики.
Опасения родителей оправдались. Пашка работал водителем служебного легкового автомобиля и в один далеко не прекрасный день тупо наехал на стоявшую на обочине машину. На вопрос, как это случилось, ответить не мог. Зато четкий ответ дали врачи после обязательного в таких случаях обследования: в крови у Пашки обнаружили наркотические вещества.
С работы ушел по собственному желанию — благодаря тому, что начальником был его одноклассник и друг. Пролечился, как положено в таких случаях, у районного нарколога.
Родители не знали, что делать дальше.
Как уже сложилось в этой семье, за помощью обратились к старшему сыну.
— Я приеду, — пообещал тот и скоро уже был в родительском доме.
— Приезжай в Ростов, будешь работать у меня, — выслушав клятвенные заверения брата о том, что он «только попробовал», сказал Виктор.
В Ростове, пользуясь тем, что Паша пока не знал, где купить дурь, Виктор посадил его на «короткий поводок». Жил Паша у Виктора, хоть его жене это и не очень нравилось, на работу ездили вместе. На «Газели» развозил товар по магазинам только вместе с экспедитором, которому Виктор прибавил зарплату, но пообещал уволить, если отпустит Пашку куда-нибудь одного. Домой к родителям Паша не ездил — те приезжали в Ростов. Полгода «строгого режима», как называл такой контроль Виктор, сделали свое дело: брат успокоился, здоровье его восстановилось. Однажды он сказал:
— Витя, меня не тянет больше, я не хочу покурить или уколоться, не думаю о том, где найти .. Спасибо, это ты меня спас. Теперь я могу ехать домой. Там меня Танюха ждет — у Паши была девушка, которая несколько раз вместе с родителями приезжала к нему.
— Где ты там будешь работать? Вези Татьяну сюда, я помогу на первых порах снимать квартиру.
Сыграли скромную свадьбу, жили сначала в маленькой комнатке в офисе у Виктора, потом, когда Татьяна устроилась на работу, сняли квартиру.
Родители очень хотели помочь сыну приобрести жилье, но денег таких у них не было. Решение опять подсказал Виктор: переезжайте жить ко мне на дачу, в гостевой домик, а свой дом продайте и отдайте деньги Паше на квартиру. Сколько не хватит, пусть берет кредит или оформляет ипотеку.
Так и сделали. Правда, в неудачное время продали дом: на страну обрушился очередной кризис, доллар подскочил, и «родительский капитал» сразу скукожился. А ставка кредитования в банках, наоборот, повысилась. Так что остался пока Паша на съемной квартире, хотя к этому времени у них уже родилась дочка.
И тут что-то странное начало происходить с Пашей. Он стал растерянным, вялым, задания, которые давал ему Виктор, выполнял наперекосяк. Однажды, разворачиваясь на пустой стоянке возле офиса, не рассчитал расстояние, наехал на ограду и согнул бампер.
— Ходишь сонный, дочка спать не дает? — спросил Виктор.
— Да не высыпаюсь, — пряча глаза, ответил брат. — Но я бампер поменяю и ограду поправлю.
Все вроде бы стало на свои места, больше никаких происшествий не случалось. И вдруг ночью зазвонил телефон у Лидии Петровны.
— Приезжайте, и как можно скорее, — плакала в трубку Таня. — Я боюсь оставаться с Пашей одна.
Родители в минуту оделись и, благо дача недалеко от города, скоро были у Паши. Едва перешагнув порог квартиры, они поняли, что сын вернулся к прежнему. Он распахнул балкон и, стоя в проеме, кричал Татьяне, которая, открыв родителям дверь, с дочкой на руках побежала к нему:
— Что, не нравлюсь я тебе? Противный стал? Так я тебя освобожу, лети, птичка, — он повернулся к балконной решетке и поднял ногу, чтобы перекинуть ее через ограждение. Но не успел. Отец — откуда столько прыти взялось — в один миг пересек комнату и изо всех сил наотмашь ударил его по лицу. Не ожидавший удара, Пашка не удержался, упал, а отец ногами пинал его, приговаривая: «Подлец, подлец», до тех пор, пока Лидия Петровна не повисла у него на руке.
Тогда Андрей Николаевич поднял Пашку, поставил на ноги и пинками затолкал на кухню.
Татьяна рассказала, что наркотики Паша стал принимать вскоре после рождения дочери; сначала это было почти незаметно, он обещал завязать и просил никому не говорить. Но дальше — больше, пропадал ночами, а когда приходил домой, устраивал скандалы и все чаще грозился покончить с собой.
Лидия Петровна позвонила Виктору:
— Витя, приезжай к Пашке.
— Прямо сейчас? — сонным голосом спросил тот.
— Прямо сейчас, — подтвердила мать.
Вскоре Виктор был у Паши. Ему тоже все стало понятно без слов.
— Поехали со мной, — приказал он, и младший брат послушно оделся и пошел следом за старшим из квартиры.
О чем разговаривали братья в ту ночь, родители не знают. Утром Виктор сказал им:
— Будет лечиться. Он согласен. Я все оплачу, но в последний раз. Пока не найду, куда его везти, Пашка все время будет со мной.
Через несколько дней Виктор и один из его сотрудников самолетом доставили Пашу в Екатеринбург, а оттуда на машине в уральский городок, в трудовой лагерь для наркоманов. Этот метод лечения, когда людей, страдающих наркоманией, содержат в закрытой зоне в условиях, близких к тюремным, вызывает горячие дискуссии, у него много противников. Но Паша дал согласие на пребывание здесь.
На долгих шесть месяцев он оказался изолированным от внешнего мира. Ему, как и другим собратьям по общей беде, разрешался один телефонный звонок в месяц; правда, во второй половине пребывания здесь и при хорошем поведении можно было звонить каждую неделю.
Первый разговор был с матерью.
— Сынок, как ты? — спросила Лидия Петровна.
— Сдыхаю, — ответил Паша и отключился.
Но в следующем месяце он разговаривал с Татьяной и был уже более спокойным.
***
Третий год Павел находится «в завязке». Парень не тянется к наркотикам, работает, после работы спешит домой, к жене и дочери. Оформляет жилищную ипотеку.
— Ну как, теперь все в порядке? — как-то спросила я у Лидии Петровны.
— Да, слава Богу, — ответила она. А потом, помолчав, продолжила:
— Но ты знаешь, я по-прежнему не сплю ночами.
— Почему?
— Боюсь.
